не видели того, что лежало прямо перед глазами?
На третий день офицер для поручений вернулся поздно и по уши перемазанный глиной и грязью, и не успев даже привести себя в подобающий вид, пожелал сообщить важные сведения. Все-таки от его неумеренных щедрот была и польза. Так, ему удалось вернуть к свету истинной веры целое семейство мельника, почти впавшее в ересь. Теперь мельник с чадами и домочадцами из ереси наполовину выпал — то есть, Ромскую церковь по-прежнему честил на чем свет стоит, но «доброму принцу» пересказывал все, что слышал на вильгельмианских радениях, которые на его же мельнице и происходили.
— После Пасхи будет бунт, — заявил юноша.
Полковнику не надо было спрашивать, почему после Пасхи: не только вербовщики придут в Пти-Марше, но и королевские сборщики податей — в дома землевладельцев. Господа уже напоминают арендаторам о том, сколько на них накопилось долга; и на этот раз не намекают даже, а прямо сообщают, что знают, у кого сколько денег за душой — и ускользнуть от выплат не удастся.
В другие годы подумали бы, а сейчас… есть живые деньги, которые не хочется отдавать, деньги, просвет, который возьмет и закроется. И опять нужно будет отдавать — сына в войска, дочку в «прислугу», знаем мы, какая в городах прислуга, особенно для таких, себя — в зависимость. Деньги и то, что в округе — принц. Может, помилует, добрый ведь, молодой и до девушек охочий, и Ришарам чужого сынка подсуропил не от любви же к тутошним господам. Но если и по-плохому обернется, не страшно — захватить и с такой добычей кому хочешь, тому и ставь условия, хоть королю, хоть франконцам.
Полковник слушал и думал, что «тутошние господа» здесь живут не первый год и если мельник не решил заработать еще немного на ложном слухе — все люди бывают дураками время от времени — то недели не пройдет и потянутся местные к полковнику с подарками и выражениями дружбы. И горе собственным информаторам де Ла Ну, если они будут выжидать слишком долго.
Полковник некоторое время смотрел, как его офицер для поручений крутит в руках деревянную поделку, простенькую головоломку из трех колечек, а потом спросил:
— Ваш мельник боится?
— Очень, — кивнул Клод. — Я думаю, что он нашел бы способ рассказать вам, даже если бы я не ездил мимо его дома.
Господа потянулись — как и в прошлом, и позапрошлом году; но на этот раз подарки были куда щедрее, просьбы — настоятельнее, а гости тревожнее. Они тоже не дремали, у них тоже были свои люди среди мельников и огородников. Они тоже оказывались меж двух огней: с одной стороны растревоженный улей обозленных крестьян, с другой — королевский гнев. В полку образовалась не только суета от бесконечных визитов, ужинов в честь гостей и их щедрости, но и определенное изобилие. Аппетитные окорока и копченая дичь отправлялись в погреба в ожидании Пасхи, вина шли на стол, фураж лошадям, пиво солдатам… де Ла Ну все это раздражало и беспокоило. Еще больше его беспокоили доносы и донесения.
Обо всем важном и неважном уже было отписано королю в срочном секретном послании. Полковник, впрочем, сомневался, что письмо его попадет к Его Величеству прямо и срочно, минуя канцелярию и кучу придворных чиновников. Он не надеялся на своевременную помощь из Орлеана, а просто хотел отвести королевский гнев от себя и подчиненных: рапорты были, были поданы заранее, были достаточно обстоятельны — а если ответ не пришел или приказ запоздал, то не обессудьте, без опоры на вашу мудрость пользуемся своей глупостью, как умеем.
Легче ему не делалось. Королевский гнев, по правде говоря, волновал полковника де Ла Ну в последнюю очередь.
Грядущее кровопролитие и способы его предотвратить — куда больше. Де Ла Ну родился не вчера и знал, что подавить бунт надежней, чем не довести до бунта. Предотвращенное сегодня вернется завтра, а выплеснувшееся и раздавленное может не воскреснуть или хотя бы заснет на поколение. Было бы надежней, не сиди они на границе. Было бы надежней, не содержи каждый землевладелец отряд всадников по чину и чести. Было бы надежней, если бы можно было положиться на соседей. Было бы надежней, если знать, куда и когда бить.
Было бы проще, не будь у части арендаторов под порогом прикопано по монете. Было бы проще, не будь в каждом втором доме по франконскому еретику…
— Мы — храбрые вояки Его Величества! — заявил де Ла Ну приунывшим подчиненным за очередным ужином. — Сколько можно сидеть без дела?!
Подчиненные не слишком воодушевились. Одно дело — война по ту сторону леса, с добычей и весельем, правильная война за истинну веру; другое — крестьянский бунт на собственной земле. И разгуляться негде, и добычи не светит, и честь весьма сомнительная.
Пожалуй, из всех офицеров слегка оживился и взбодрился только Клод, да и то полковнику это оживление не слишком понравилось. Ни любопытства, ни азарта, ни даже здоровой злости — скорее уж, нетерпеливое отвращение, как перед меркой горького лекарства, которое надо проглотить поскорее, а лекарь все тянет и тянет, отмеряяя капли.
— Ну что ж… — сказал в Лазареву субботу полковник де Ла Ну офицеру для поручений. — Мы готовы. Кажется, в этом году дело будет серьезное.
Насколько серьезное — он не предполагал и не загадывал, потому что на самом деле о крестьянских бунтах был только наслышан, но сам не участвовал ни в одном подавлении. В Пти-Марше и окрестностях все время командования де Ла Ну дело обходилось отрядами, которые придавались сборщикам податей, и десятком плетей, всыпанных зачинщикам всяческих безобразий прямо на месте.
Клод только пожал плечами. Он и сам не меньше прочих участвовал в подготовке — разведывал, расспрашивал, намекал, запугивал и предупреждал; готовил оружие и припасы; выбирал хорошие места для засад и атак. Этому он учился так же быстро и хорошо, как и всему прочему. Даже как бы случайно наехал на очередное молитвенное радение на лесной поляне, распугал участников и приволок на веревке живого франконца с той стороны. Под предлогом поиска других франконцев городок, прилегающие деревни и хутора хорошенько перетрясли — но никого и ничего достаточно подозрительного не нашли. Полдесятка противившихся поискам отправились в подвал под управой Пти-Марше, но никого не выдали.
Участвовать-то участвовал, но чем дальше, тем чаще казалось де Ла Ну, что Клод — или принц Клавдий — пребывает в расположении полка только телом. Тело за минувшие полгода еще выросло и окрепло.
